Петр Саруханов / «Новая»

Почему новый закон о науке не решит проблемы с фальшивыми диссертациями

На прошлой неделе был представлен для «общественного обсуждения» законопроект «О научной, научно-технической и инновационной деятельности в Российской Федерации».

В чем главный порок этого закона? В том, что писавшие его не имеют, судя по тексту, представления о том, как сгнила система диссертационных советов в России. Авторы законопроекта, как кажется, не в курсе, что за последние 15 лет было защищено около 7000 диссертаций с плагиатом. Они, очевидно, не знают, что из двух тысяч действующих советов, подчиняющихся ВАК, не менее сотни являются фабриками фальшивых диссертаций. Они, по-видимому, не догадываются, что оба экспертных совета ВАК по экономике оккупированы торговцами фальшивыми диссертациями, которые многократно названы поименно в докладах «Диссернета» и Совета по науке на имя прежнего и нового политического руководства министерства. Наконец, полагаю, они не в курсе, как ВАК послушно голосует за оправдание лженаучных диссертаций про «энергоинформационное взаимодействие».

Авторы законопроекта, судя по всему, не видели, как президиум ВАК соглашается с тем, что рапс измеряется головами, недавно уволенный узбекский министр — это «новоназначенный», а 1998 год — это на самом деле 2008. (Эти примеры идиотизма в диссертациях реальны.)

Откуда следует, что писавшие проект недостаточно компетентны во всех перечисленных вопросах? Из того, что он закрепляет на уровне федерального закона главное зло, которое есть в российской системе научной аттестации — норму о том, что заявление о лишении ученой степени рассматривает тот же диссертационный совет, который присуждал ученую степень.

Напомню, что именно эта норма не позволяет вычистить те авгиевы конюшни, которые предъявил миру «Диссернет». Как не допустить повторения ситуации с диссоветами-фабриками? Очень просто. Лишить степени тех, кто в них защищался, и пожизненно запретить руководителям этих работ, их официальным оппонентам и членам советов, где они защищались, а также членам экспертных советов, которые одобрили эти работы, участвовать в работе системы научной аттестации. Но все эти меры будут возможны только в том случае, если каждый конкретный случай продажи фальшивой диссертации будет разобран по справедливости, что совершенно исключено, покуда диссоветы продолжат рассматривать жалобы сами на себя.

Прокол с нормой о «родном совете» — не единственный пример непрофессионализма. В законопроект введен пункт 3 части 2 ст. 41, который позволит открыть в России сотни контор по перелицовыванию ученых степеней, полученных в Руанде и Бурунди, в российские ученые степени.

Все остальное плохое, что есть в нынешнем подзаконном акте — Положении о присуждении ученых степеней, — также мигрирует в федеральный закон. Так, в законопроекте оказалась норма о сроке давности в 10 лет для оспаривания фальшивых диссертаций. Эта норма очевидно противоречит Гражданскому кодексу, который охраняет право гражданина на авторство и имя бессрочно и признает ничтожным любой отказ от этих прав.

Минобрнауки, отказавшись в 2013 году отменить норму о конечном сроке давности для лишения ученых степеней, ссылалось на ст. 54 Конституции, которая запрещает ретроактивным образом утяжелять или вводить ответственность. И попадало пальцем в небо, так как лишение ученой степени, согласно определению Конституционного суда 2026-О, не есть мера ответственности или наказания, но есть мера контроля государства за деятельностью сети диссертационных советов.

Да, нынешняя версия закона в этой части содержит интересную новеллу: в случае, если заявителем является тот, у кого списали (это редкость, так как очень часто эти милые люди участвуют в торговле диссертациями), и у него есть решение суда, подтверждающее авторство, то лишение возможно якобы бессрочно. Но в переходных положениях к закону написано, что сия новелла действует только проактивно, поэтому советую всем жуликам успеть обокрасть кого-нибудь до вступления нового закона в силу.

Проект также выкидывает из процесса научной аттестации в России людей с западной ученой степенью. Именно он зачем-то на уровне ФЗ запрещает участие в работе ВАК людям с PhD и его европейскими аналогами, а требует обязательно докторской. До сих пор это фиксировалось на уровне подзаконных актов. Теперь это законоположение перекочевало в ФЗ, откуда его вытравить будет непросто.

Законопроект также полностью похоронил идею присуждения ученых степеней университетами в обход ВАК. Я сейчас не берусь обсуждать, хороша такая идея вообще и хороша ли она сейчас в России. Меня в данный момент более всего забавляет, что департамент аттестации при прежнем политическом руководстве министерства встал на уши, но пробил в Госдуме отдельный федеральный закон, которым создавалась фактически альтернативная система ученых степеней в стране. Обсуждая недостатки законопроекта, отметим такой пункт в ст. 62.

Другой странностью этого закона, чреватой уголовными делами, является норма о личной материальной ответственности (п. 6 ст. 50) руководителей и членов коллегиальных органов управления научных организаций за несостоявшиеся проекты. В стране, где каждый майор лучше вас знает, поставили ли вы спектакль и определили ли вы массу нейтрино, такая норма приведет к сотням посаженных директоров и членов наблюдательных советов.

За скобками закона остались роль, форма и смысл в этой новой системе, рамки которой очерчиваются проектом ФЗ, существования ФАНО, подчиненность (финансовая и научная) бывших институтов РАН/ФАНО. Мы обратились к директору департамента С.Ю. Матвееву за комментарием по этому поводу, но не получили ответа по существу.

Почему-то прописали взаимодействие государства с Общественными академиями наук. Любой человек из академической среды — если бы с ним посоветовались — сказал бы, что с этими шарашкиными конторами никак не надо иметь дела, вообще и никогда.

Написание любой положительной рецензии на диссертацию требует по давней академической традиции указания ряда оплошностей диссертанта, чтобы диссовет поверил, что оппонент прочел рецензируемый текст.

Перевернем эту традицию и найдем что-то положительное в этом законопроекте. Ст. 46 гласит: «Лицо, неправомерно использующее наименование Российской академии наук, по требованию Российской академии наук обязано прекратить его использование и возместить причиненные ей убытки». Это не может не напомнить мне не до конца разгромленный нами так называемый «Экспертно-аналитический центр» РАН, который хорошо засветился на рынке изготовления и дальнейшего оправдания в ВАК фальшивых диссертаций. Заведение позиционировало себя как «внучатую» структуру РАН, и пока что «Диссернету» и научной общественности удалось всего лишь заставить этих самозванцев снять с сайта логотип РАН. Ну что же, если новый закон будет принят, то с учеными степенями ничего не улучшится, а ЭАЦ РАН можно будет засудить.

Отметим также прекрасную норму п. 4 ст. 71, который прописывает процедуру наукометрической оценки организаций и запрещает требовать с них списки публикаций и цитирований. Теперь эти данные государство будет получать из баз данных и не заставлять ученых регулярно посылать контролирующим органам свои списки публикаций и цитируемость.

Общее впечатление от закона, с его чудной терминологией, звучащей как неудачная калька с иноязычного оригинала («большие вызовы», «мегасайенс»): закон написан из супердирижистской концепции развития науки. В этой картине мира есть какие-то сверхмудрые люди, которые почему-то засели в Минобрнауки, которые точно знают, куда пойдет наука, и поэтому готовы всех за собой вести. Образ, который есть у большинства моих академических коллег и друзей, — несколько иной: каждая решенная задача создает новый круг вопросов, а предсказать вопросы следующего порядка можно, только решив текущие задачи. Я изредка встречал коллег настолько мудрых, что они видели вопросы, которыми будет заниматься их область науки через 10—15 лет.

Но эти люди не работали в Минобрнауки. Вся эта картинка с государством, которое указывает науке, куда идти, могла быть создана только в глубочайшем отрыве от ученых.