Мафия и школа

Плагиат в науке: круглый стол в РГГУ
11 июня 2014 г.

Творческий метод сopy-past — это как раз тот творческий метод, который имеет смысл обсуждать в народном суде. И я бы предпочла, чтобы соответствующими сюжетами занимались следователи, а не историк античной культуры. Это было бы во всех смыслах целесообразней. Но они не занимаются. И социологических исследований не то чтобы много. Есть «Диссернет», вольное сообщество. В него входят преимущественно представители точного знания, естественники и журналисты. Как показывает карта, продемонстрированная Сергеем Пархоменко²², эти математики, физики и биологи часто живут и работают за пределами дорогого нашего отечества. Почему математики и естественники занимаются плагиатом в трудах экономистов и юристов? Ведь они вне цеха? Вот именно поэтому. В науках гуманитарных и общественных море продукции вторичной, третичной и состоящей из пересказов, размыло ценность научного результата так, что прямое заимствование уже не слишком резко отличается от оригинального жеваного мочала.

Возможно, выходцы из России увезли с собой представления о науке еще их юности, да и вокруг них плагиату так не разгуляться. Здешний университетский народ либо «в ужасе молчит», либо «безмолвствует»: два варианта поведения, которые так лаконично описаны ремарками в «Борисе Годунове». Все чаще слышу, что «интеллигентный человек» — это тот, кто «абсолютно ни во что не вмешивается», «никуда не ходит», тихо живет анахоретом и пишет свои труды. И кивают при этом в сторону Григория Перельмана. Эти кивки аморальны, конечно, но рассуждать о морали нисколько не хочется. И проповедовать, что у плагиаторов нет чести, что приведенное описание интеллигенции тождественно описанию обывателя, мне неинтересно. Имеет смысл, мне кажется, обратить внимание на ситуацию последних примерно 15 лет, на ее особенности и отличия. Ведь писание «настоящих» диссертаций и книг на заказ для начальства процветало и раньше, да и интеллигент давно переквалифицируется в обывателя. Новые черты проявились тогда, когда технически компиляция текста стала очень простой.

Поскольку наш круглый стол нарушил «молчание ягнят», я как «включенный наблюдатель» хочу рассказать «случаи из жизни» своего университета, не убегая в общие научные проблемы. Когда ситуация достигает известной зрелости, когда каждая частица общества представляет собою «фрактал», наблюдения над частным случаем, хотя и не являются научными результатами в полном смысле слова, обладают весомой убедительностью опытного знания.

По данным «Диссернета» за 2000-е и 2010-е годы, в РГГУ было защищено почти 60 работ, содержащих недопустимое количество некорректных заимствований. Причем во всех качествах — руководителей, оппонентов, диссертантов-доноров и диссертантов-реципиентов — вращаются примерно одни и те же персоны. Если бы обращались и циркулировали при этом не готовые куски текстов, а мысли, идеи и подходы, мы имели бы дело с научной школой, а так — с мафией.

Хотя диссертационный совет по экономическим наукам (Д.212.198.01) на момент, когда я это пишу, по-прежнему украшает сайт РГГУ, 24 сентября 2014 г. он был закрыт решением Минобрнауки наряду с еще несколькими десятками почти исключительно экономических советов, разбавленных несколькими юридическими и единично иными. Советом руководил доктор наук, профессор Валерий Владимирович Минаев, его замом была Надежда Ивановна Архипова. Биографию В. В. Минаева можно прочесть на сайте РГГУ, хотя там имеются некоторые разночтения и устаревшие сведения — например, В. В. Минаев ошибочно числится первым проректором. Он заведует кафедрой мировой политики и международных отношений (или народонаселения?) РГГУ; действительный член РАЕН, заместитель председателя ученого совета РГГУ, член диссертационного совета РГГУ по юридическим наукам — Д.212.198.11; главный редактор «Экономического журнала», член редколлегии журналов «Новый исторический вестник», «Юриспруденция», Популярной экономической энциклопедии издательства «Большая российская энциклопедия»; заместитель председателя Совета УМО вузов РФ по образованию в области историко-архивоведения; руководитель научно-образовательной программы «Международные отношения» в РГГУ; член-корреспондент Международной академии информатизации; член-корреспондент Академии военных наук. Награжден нагрудным знаком «Почетный работник высшего профессионального образования РФ » и др. И, наконец, он по сей день член экспертного совета ВАК по отраслевой и региональной экономике²³.

Заместитель председателя закрытого ныне совета и тоже член экспертного совета ВАК, но по экономической теории, финансам и мировой экономике, Надежда Ивановна Архипова в настоящее время является проректором по учебной работе РГГУ. Разумеется, она доктор экономических наук (1996), профессор (1997), директор Института экономики, управления и права РГГУ, заведующая кафедрой организационного развития. Член ученого совета РГГУ, член диссертационного совета по экономическим наукам 501.00.02 в МГУ, действительный член РАЕН. Заслуженный профессор Российского государственного гуманитарного университета (2012), имеет нагрудный знак «Почетный работник высшего профессионального образования РФ»; главный редактор журналов «Наука и искусство управления», «Вестник РГГУ. Серия: Управление», член редколлегии научно-практического журнала «Вестник экономической интеграции», входит в редколлегию «Экономического журнала».

В эту редколлегию входил (или входит?) также Феликс Имирасланович Шамхалов, бывший глава ВАК, по-видимому, не имевший никакого образования, кроме сельскохозяйственного техникума, но обретший зато все мыслимые академические регалии. Его необыкновенная криминальная биография прогремела в СМИ года полтора тому назад. По обвинению в хищении полутора миллиардов рублей он попал в СИЗО, потом под домашний арест в свой особняк и где-то в феврале 2014 года под подписку о невыезде. Следствие, вероятно, идет, но преемник его на посту председателя ВАК Владимир Филиппов заявлял новостному агентству, что по части ВАК к Шамхалову нет претензий, он был очень строг к научному уровню диссертаций: «особенно в области диссертаций по экономическим наукам, по гуманитарным, говоря, что здесь актуальности нет, здесь новизны нет, и, наоборот, члены президиума настаивали, уговаривали его, что нет, здесь нормально, экспертный совет поддержал и так далее. Поэтому в этом отношении он был, подчеркиваю, даже, что называется, ястреб»²⁴. При прочих огромных заслугах перед наукой, отмеченных даже Госпремией, и многочисленных академических постах Шамхалов был еще и зав. кафедрой экономических теорий экономического факультета Института экономики, управления и права РГГУ.

Таким образом, мы видим, что десятки диссертаций с признаками некорректных заимствований проходили через совет под руководством членов экспертных советов ВАК, а в последний период перед началом деятельности «Диссернета» и сам председатель ВАК был «в подчинении» у Архиповой по институту и у Минаева по редакции «Экономического журнала». За последние пятнадцать лет сложились прочные структуры, которые контролируют все поле. Одни и те же люди держат ключевые посты в аттестационной системе, в вузовской иерархии, в печатных изданиях. Куда ни пойдешь, ты будешь иметь дело с теми же фигурами как членами диссертационных советов, ректорами и проректорами, советниками на всех уровнях, главными редакторами.

В. В. Минаев по образованию историк. Экономического образования он не имел, был парторгом Историко-архивного института, а потом при ректоре РГГУ Ю. Н. Афанасьеве стал заниматься экономикой РГГУ в ее практическом, скажем так, аспекте. Он создал сеть так называемых региональных филиалов, их число дошло до шести десятков. За редким исключением, по моему мнению, это могли быть пункты продажи дипломов (большая часть филиалов в настоящее время закрыта). Таким образом, эти дипломы девальвировали дипломы РГГУ, получаемые в столице. После бегства Невзлина, недолго прослужившего в качестве ректора РГГУ, Минаев баллотировался в ректоры, и я была единственным человеком, выступавшим против его кандидатуры публично. Ректором Минаев утвержден не был. Я далека от мысли, что мое выступление сыграло тут какую-то роль, хотя проверки, накрывшие РГГУ десять лет тому назад, шли словно бы по следам этого моего выступления. Тогда же я задала Минаеву вопрос о теме его диссертации. Валерий Владимирович отвечал, что диссертация его защищалась в Военном университете на закрытом заседании²⁵. Это означало, что она содержит секретные сведения и ее нет в открытом доступе. Лишь годы спустя я узнала, что никакой секретности нет, и работу можно взять в библиотеке. Думаю, нетрудно догадаться, для чего было сказано, что диссертация закрытая.

И председатель и зам. председателя обсуждаемого совета не очень часто выступали руководителями и оппонентами. Надежда Ивановна выступила руководителем едва ли не единственной диссертации с некорректными заимствованиями из трех других работ — диссертации Л. И. Бадренковой, которой оппонировал профессор Ф. Ф. Стерликов. Но случай вышел очень выразительный, о нем писали не раз и профессор А. А. Ростовцев, и Сергей Пархоменко.

2 июля 2004 г. прошла защита Бадренковой, а 1 октября была защищена та же самая работа под руководством проф. Стерликова. Но автором ее был уже В. А. Денисов, и называлась она не «Становление и развитие системы управления корпоративными отношениями в российской промышленности», как у Бадренковой, а совсем напротив: «Формирование агентских корпоративных отношений в переходной экономике России». После лета ни у Надежды Ивановны, ни у остальных членов совета не осталось никаких воспоминаний о защищенной перед отпуском работе ее ученицы — теперь, когда те же идеи и положения защищал в ее присутствии Денисов. И профессор Стерликов, читавший одну диссертацию как оппо- нент, а другую как руководитель, тоже, видимо, не заметил идентичности текста. Или защиты не было вообще?

Я описала один случай. Но он показателен, и еще полсотни ничего не прибавят по сути. РГГУ — фрактал всей ситуации в стране. В целом наиболее грязные — советы по экономике, и РГГУ заработал себе позорную репутацию именно благодаря совету по экономике. Но зачем мы будем совать нос не в свое дело? Порочить свой университет? Мы не будем выносить сор из избы, пока он не достигнет потолка и не вынесет вон нас самих.

Фальшивые диссертации вероятнее там, где специалистов, учебных заведений и мест применения степени для карьеры много. Диссертационный copy-past в области классической филологии или ассирологии менее вероятен, чем в области социологии, экономики, права, политологии, психологии. Один мой товарищ студенческих еще лет, достигший всех, кажется, регалий, на свое горе, поручил кому-то написать за него статью. Начальник он, ему некогда, грант надо было закрывать. Этот «кто-то» страницами использовал мою юношескую работу, насажав наряду со ссылками на меня по принципу «см. также» (а текст просто совпадает) ошибки такого уровня, какого не могло быть у самого начальника. Я скоро эту «работу» обнаружила и вылила на голову несчастного заслуженный им ушат помоев. Все на виду, опасно.

Менее опасно заимствовать из иностранной литературы: в этом случае тоже маленький цех, но в нем почти нет специалистов, занимающихся одним и тем же. Если ты единственный специалист по Галену, можешь быть уверен, что никто в России ни Галена не читал, ни литературы о нем, а по-русски не читают коллеги на Западе. Но здесь для заимствования нужен совершенно иной уровень квалификации. Квалификация и этос не одно и то же, но, как правило, труженик, читающий Тексты пирамид, самим этим углубленным занятием так огранен, что не ворует. Кроме того, даже не вполне самостоятельные, но требующие владения разнообразными сложными навыками произведения приносят на российскую почву знание, которого здесь нет. Не так и плохо.

Итак, мы выделяем пока массовые специальности общественного цикла как преимущественную область некорректных заимствований, а начальников и людей, делающих административную карьеру, — как контингент некорректных заимствователей. Я думаю, что фальшивые диссертации должны появляться в немалом количестве также в областях практических — у медиков, педагогов, юристов. Это тоже массовые специальности, но тут есть своя специфика, о которой ниже.

Присвоение ученых степеней иногда имеет смысл престижного потребления и напоминает покупку буржуа дворянских титулов или выдачу купцами дочерей за захудалых дворян. Украшающие свои особняки нувориши нуждаются в консультациях искусствоведов, чтобы «выглядеть». В галерее «Волхонка Гранд» они покупают сомнительного Брейгеля и камины XVI века, но им самим, без консультантов, нравится китч, который там тоже есть. Все престижное можно купить. Не разбираешься сам, наймешь искусствоведа. Не напишешь диссертацию сам — наймешь того, кто напишет. Какая разница-то? Первое не криминал, второе тоже, потому что образ жизни современного горожанина, в отличие от деревенской бабки, а не только от Микеланджело, — не творчество, не производство, а потребление.

Конечно, украшение себя ученой степенью — редко простая декорация. Для депутатов ученые степени служат своего рода средством отмывания средств. Хозяин фармакологической фирмы идет в депутаты, чтобы содействовать своему бизнесу, бизнес переводит на родственников и защищает диссертацию. Имея право заниматься параллельно с депутатскими обязанностями только научной и педагогической деятельностью, он легализует свои доходы, становясь псевдопрофессором псевдовуза.

Кроме начальников тащат готовые тексты студенты и вообще все обучающиеся. Здесь играют роль иные процессы, хотя снова в центре деятельность как исключительно потребление готового. Знание перестало отличаться от готовой ничьей информации и лишилось отпечатка личности. Нет ничего авторского в расписании электричек, а информация-то ценная!

Мы не пишем от руки и не можем узнать написанное по почерку, и наш стиль стандартизуется все более и более, а язык кодифицируется. Редакторы научных книг работают на унификацию, чтобы не было инверсий, вариантов написания, непривычных слов, устарелых управлений, неожиданных смыслов, упраздняется синонимика, многозначность. Всеобщая грамотность и громадное производство текстов отчуждают нас и от собственного, и от чужого словесного выражения.

Мы все знаем, что такое это отчуждение, о котором заговорили во времена Просвещения, о котором писали и К. Маркс, и Э. Фромм, — отчуждение рабочего при изготовлении только рукавов, при выполнении только одной функции и равнодушии к целому. Попробуйте задать какой-либо нестандартный вопрос смотрителю музея: «Вам не кажется, что эта картина сейчас упадет?» «Выход направо», — ответят вам; или: «Гардероб внизу»; или: «Билеты в кассе». В информационном обществе отчуждение как продукт цивилизации принимает форму отчуждения от собственного слова, а следовательно, неотличения его от чужого. Мы живем в мире готовых вещей, которых мы не создавали, и о том, как они созданы и функционируют, имеем представления примерно такие, как у дикарей о движении звезд или созревании кокоса. Наше обращение с компьютером похоже на магические действия. Что происходит в процессоре, знают маги-айтишники, а «пользователи», юзеры, знают магические комбинации клавиш. «Сезам, откройся», — говорим мы своей машине, и она слушается. Все меньше и меньше людей делают что-то своими руками или своей головой. Потребление готового и комбинации готового. Пишем по правилам, лечим по протоколам, учим по программам, кроим по лекалам. Это глобальная цивилизация, это ее унифицирующая мощь.

И теперь сравним беспредельную тиражность любого текста в интернете и архаический обычай написания диссертационной работы, которую должны прочесть три-четыре человека, а потом она идет в хранилище, в выведенный в Химки читальный зал. Сейчас ситуация меняется, и автореферат и диссертация на какое-то время перед защитой появляются в открытом доступе в сети. Появилось требование их проверки через программу «Антиплагиат»²⁶. Но в период работы «минаевского» совета работы и авторефераты в сеть не поступали.

Допустим, меры по предупреждению плагиата и наказанию фальсификаторов приведут к тому, что диссертаций «под ключ» писать больше не будут. Но все-таки придется признать, что институт защит устарел. И тот диссертант, который пишет диссертацию «по-настоящему», думает с досадой: столько лет пишу, чтобы прочли три человека?! Я уже упоминала, что контингент фальшивых ученых составляют также практики. Для многих медиков, педагогов, управленцев, юристов (про инженеров ничего не знаю) писание научных трудов ненужная, навязанная вещь, но необходимая не просто для карьерного роста, но и для того, чтобы делать дело на том уровне, куда без ценза не пропустят. «Чем писать статьи ради индекса цитирования, я лучше проведу еще испытания своего препарата, от которого будет польза!» — говорит мне солидный ученый-медик. С соответствующими изменениями то же могут сказать о восходящем к Средним векам правиле изготовлять для приема в цех свой chef-d’oeuvre и те хирурги или педагоги, которые с ненавистью отрываются от «настоящего дела» для написания никому не нужных кирпичей.

Я не готова сейчас предлагать проекты диверсификации квалификационных и цензовых процедур. Я думаю, их должно быть много разных для разных профессий, дисциплин и сфер деятельности. «Диссернет» выявил не только то, что наши верхи гнилые и клейма там ставить негде, а люди вообще слабы и грешны, что спрос рождает предложение, а рынок рекламирует свой товар и соблазняет. Это мы знали и так. Члены вольного сообщества «Диссернет» не раз подчеркивали, что их задача не исправить науку, не проверить на прочность систему научной аттестации, а скорее при помощи инструмента, который обладает, как казалось членам сообщества, некоторой объективностью, проанализировать, насколько прогнила вся система репутаций, и предъявить это обществу. Но здесь вольное сообщество столкнулось, с одной стороны, с равнодушием разоблачаемых к разоблачениям, а с другой, мне кажется, с архаичностью имеющейся системы аттестации.

Один из способов изменить эту систему — упразднить ВАК и передать присуждение степени самим научным учреждениям. Создать постепенно рынок репутаций. «Вы защищались в «минаевском» совете? Ваш руководитель (оппонент) Стерликов? Позвольте вам выйти вон». Но процесс этот очень долгий, а внутрицеховое очищение чрезвычайно затруднено, потому что вместо универсальных ценностей, на которые в таком случае люди должны были бы ориентироваться, преобладают ценности корпоративные. Они и ведут к укрывательству воров. Сергей Пархоменко в своем выступлении на круглом столе (см. выше ссылку) нарисовал впечатляющую картину диссертационной мафии экономистов, работавшей в РГГУ в течение примерно 12 лет. Хотя позорная картина происходящего в РГГУ убедительно была нарисована именно Пархоменко, а не мной, в общую видеозапись круглого стола, выложенную в интернете²⁷, не включили мое выступление; почему-то именно оно содержало самый неприятный компромат.

«Криминал» состоял в демонстрации фрагментов видеозаписи заседания «минаевского» совета, на котором рассматривались присланные из Минобрнауки претензии «Диссернета» к трем диссертациям с некорректными заимствованиями. Позже мне передали, что в случае обнародования этого материала будет уволен оператор, делавший съемку. Иными словами, оператор был взят в заложники. Я не обнародовала этот материал, но здесь и сейчас хочу о нем поведать. Это не был ни в коем случае секретный или закрытый материал. Несколько лет назад ВАК обязал советы вести видеозапись всех заседаний. Оператор, который обычно ведет такую запись, получил заявку и записал заседание, выполнив, таким образом, свои служебные обязанности. ВАК нигде не разъясняет статус этих записей, но если защиты и заседания диссертационного совета являются в принципе открытыми, то как могут быть закрытыми их записи? Между тем оператора хотели уволить за то, что он не «запаролил» запись, и поэтому у меня была возможность, когда я работала с ним по проекту видеомемуаров ветеранов классической филологии, обнаружить и переписать заинтересовавший меня материал. Ректор РГГУ обратился в ВАК с просьбой о закрытии «минаевского» совета, но этот видеоматериал все равно представлялся слишком опасным.

«Кино» — не текст, оно обладает такой силой подлинности и такой гоголевской выразительностью… От материалов «Диссернета» отмахиваются: мало ли что вы там нашли, вы не специалисты, идите в ВАК! А вот эти люди в собственном соку…

Я не могу показать этот кукольный театр на страницах журнала. Но постараюсь немного о нем рассказать. В долгом разбирательстве мое внимание обратили на себя несколько моментов. Доцент В. Н. Меркулов, секретарь совета, возмущался тем, что о некорректных заимствованиях говорят не сами обворованные, а какие-то третьи лица. Он не мог понять, зачем это кому-то нужно. «Плагиат, — говорил доцент Меркулов, — такое понятие было и при советской власти». (Это явно как-то легализует такое понятие в мнении говорящего.) Но в то прекрасное время, «если у тебя украли, то ты и идешь в суд». Доцент Меркулов не мог понять, что движет людьми, у которых ничего не украли. «Зачем им это надо? Непонятно». Возмущенное недоумение ученого секретаря все возрастает, и он высказывает предположение, что задача «Диссернета» просто прекратить «всю эту деятельность». Помолчав, добавляет: «Научную». Ведь дело дошло до того, что люди боятся писать диссертации, боятся оппонировать!

Заявления по поводу некорректных заимствований были поданы в ВАК от имени конкретных лиц, чьи имя-фамилия-отчество и адрес были указаны. В. В. Минаев задался вопросом: а нельзя ли считать их анонимами, чтобы просто не рассматривать эти заявления как анонимки? Ученый секретарь, законник, клеймил жалобщиков «Диссернета» за то, что они назвали свои бумаги «апелляциями», хотя «апелляции» можно подавать только до утверждения степени в какой-то срок. Но с яркой идеей Минаева считать человека с именем, отчеством и фамилией анонимом он, потупясь, не согласился.

Проверкой претензий к диссертациям занимались члены совета. Ни таблицы, ни колонки сопоставлений донорского текста и текста реципиента они не сочли доказательствами некорректных заимствований. Не сочли, и все.

Т. Ю. Прокофьева, профессор кафедры теоретической и прикладной экономики экономического факультета РГГУ, анализирует претензии «Диссернета» к главе управы Домодедовского района Городецкому. Он, дескать, заимствовал без ссылок из работ, в которых был соавтором. Поскольку имеется соавтор, ссылки нужны все равно, но дело не в этом: «Диссернет» предъявил претензии к заимствованиям из других диссертаций, а в них соавторов быть не может. Но все претензии безоговорочно отвергаются, ведь нападки на Городецкого связаны с тем, что он дважды был объявлен «отличником муниципальной службы». «Надо было замазать человека», — заключает председатель.

Работой А. Ю. Горохова занимался член диссертационного совета проф. Б. К. Тебиев. Он заметно волновался. В своей защите Горохова он использовал несколько тактик. Одна состояла в игре на повышение, другая в игре на пониже- ние, а третья — в политической оценке деятельности «Диссернета». Плагиат, говорил профессор Тебиев, — это «по большому счету, когда крадут чужие мысли, не какие-то слова, а чужие мысли». Горохову, дескать, вменяется заимствование просто стандартных «заходов», речевых формул, а работа при этом совершенно самостоятельная и оригинальная. Но в таблицах «Диссернета» всякий может видеть одну за другой идентичные страницы текста. Выходит, «слова и выражения» заимствованы десятками страниц, но идеи в них не заимствованы. А где же они тогда разместились, эти идеи? В пробелах?

Второй аргумент состоял в том, что совпадения у всех случаются, вот и Горький однажды напечатал стихотворение Бунина как свое, когда-то он выписал его себе, а через годы позабыл. «Случается со всеми». Завершение речи было более пафосным, профессор Тебиев заговорил о том, сколько зарабатывают эти «компроматчики». Не все в сбивчивой речи профессора мне до конца понятно, поэтому я приведу ее точную расшифровку: «Две странички текста в Ленинской библиотеке, анализа, на двух страничках, а здесь на восьми страничках, они стоят 5000 рублей. Можете себе представить, сколько заплатили человеку? и КТО заплатил за эти вещи? Сейчас 15 000 проанализировано диссертаций, около 800 опубликовано материалов. «Диссернет» собрал полмиллиона денег, как они пишут. Но, по всем моим скромным подсчетам, здесь идут, громадные идут мил-ли-оны на эту работу, на эту подделку. Мы должны, в общем, оценку и политическую дать этому событию».

Политическую оценку дал В. В. Минаев: «Коллеги, я должен сказать, что мы изучаем, что происходит на „Диссернете“. Я читаю его, ну с каким-то чувством, может быть, негативным… Я туда залезаю посмотреть, что там происходит, для меня это просто журнал „Крокодил“, потому что на самом деле он какого-то более серьезного отношения, этот сайт, не заслуживает. Но я хочу сказать, что, как только было принято решение по Крыму, когда Совет Федерации это решение принял о том, что дает право ввести на Украину войска нашему президенту, те члены Совета Федерации, у которых были диссертации, сразу же там появились в негативе. Это, конечно, политически ангажированный сайт, это понятно. Точно так же как директор Музея Глинки подписал письмо в защиту нашей позиции по Крыму, сразу вскрыли его диссертацию». (Фактически это неверно, сенаторские диссертации изучали много раньше.) В заключение В. В. Минаев высказал надежду, что ВАК и Минобрнауки, поняв политическую ангажированность «Диссернета», иначе будут смотреть и на деятельность руководимого им совета.

Теперь совет закрыли. Но в нем состояли практически все профессора эконо- мического факультета, ведущие преподаватели и главы кафедр Института экономики, управления и права РГГУ. Стало быть, санации подлежит весь Институт и все руководство, которое десяток лет не могло не знать о существовании подобной помойки.

Создание мафии по модели складывания научной школы, мне кажется, показывает в микромасштабе и то, как формируется в целом правящий класс. Особенность его в том, что этот правящий класс только потребитель. Он паразитический в такой мере, в какой не были ни дворяне, ни буржуа, ни даже рабовладельцы. Он не защищает отечество в латах или на истребителях, он не поддерживает его экономику производством, пусть даже при жестокой эксплуатации. Он не создает духовных ценностей в рамках благородного досуга. Он производит власть, все остальное он потребляет.

«Диссернет» приводит нумерацию ссылок согласно сквозной нумерации в журнале.

22. Его выступление на круглом столе «Плагиат в науке» можно видеть по адресу:

23. Минувшей осенью приказом Минобрнауки В. В. Минаев из экспертного совета ВАК был выведен, его заместитель Н. И. Архипова не выведена.

24. http://ria.ru/incidents/20140217/995355633.html

25. Экономический совет Военного университета закрыт тем же приказом, что и «минаевский».

26. Диссертант должен до защиты, по слову Салтыкова-Щедрина, «самообыскаться». Я считаю такой превентивный обыск оскорбительным для нормальных ученых, но мало кто понимает, что меня задевает. Даже коллега С. Н. Зенкин, инициатор круглого стола о плагиате, с которым я обменивалась по этому поводу письмами, полагает, что нет большой разницы между обыском в целях общественной безопасности в аэропорту и в академическом сообществе.

27. http://www.youtube.com

Другие материалы круглого стола "Плагиат в науке":

Специфика академического плагиата, Сергей Зенкин, Российский государственный гуманитарный университет;
Некорректные заимствования в журналах: отдельные случаи болезни или эпидемия?, Анна Абалкина, Финансовый университет при Правительстве Российской Федерации;
Заимствования и фальсификации в диссертациях по естественным наукам, Михаил Гельфанд, Институт проблем передачи информации им. А. А. Харкевича РАН;
Письмо Леонида Баткина, ИВГИ РГГУ.